– Какие?

– Ночью кто-то стрелял. Я слышала выстрел.

– Может, это был грузовик?

– Нет, выстрел, – уверенно заявила она. – А потом заплакалмальчик. Наверное, Роберт. Женский голос пытался его успокоить. Когда я… ну,отправилась в палатку и осмотрелась там, я нашла пустую гильзу от пистолетадвадцать второго калибра. Она лежала в траве.

– Что вы с ней сделали?

– Взяла с собой.

– Где она сейчас?

– У меня.

Норда Эллисон открыла сумочку, вынула пустую гильзу отпистолета двадцать второго калибра и протянула Мейсону.

Адвокат осмотрел ее, понюхал и поставил на стол.

– Еще что-нибудь брали? – поинтересовался он.

– Да.

– Что?

– Конверты, на которых отпечатаны мои имя, фамилия и адрес.Два из коробки.

Она достала из сумочки два сложенных конверта с марками ипротянула Мейсону. Тот внимательно изучил отпечатанный адрес.

– Да, фамилия ваша. Адрес, я полагаю, точный?

Норда Эллисон кивнула.

– Вы считаете, что это те самые конверты?..

– Уверена, мистер Мейсон. У меня с собой есть один из тех,что пришел по почте с вырезкой из газеты.

Норда протянула Мейсону еще один конверт. Адвокат сравнилих, потом достал из второго газетную статейку, озаглавленную: «Отвергнутыйпоклонник убивает женщину».

Вырезка была из какой-то газеты, выходящей в Нью-Йорке. Вней говорилось об отвергнутом влюбленном, чья бывшая невеста объявила опомолвке с другим мужчиной.

Бывший жених подкараулил ее во время обеденного перерывавозле здания, где она работала, и остановил на оживленной улице. Испугавшись,она бросилась бежать, но он выхватил из кармана револьвер и выпустил в неечетыре пули, а когда она упала под ноги пришедшим в ужас невольным свидетелямдрамы, мужчина выстрелил себе в голову.

Мейсон достал лупу и сравнил шрифт на конверте, отправленномпо почте, и на том, что Норда Эллисон взяла в доме Дженнингсов.

– Похоже, что они действительно отпечатаны на одном станке,– сделал вывод Мейсон. – Расскажите, мисс Эллисон, что вы предприняли послетого, как обнаружили станок и конверты.

– Я, наверное, трусиха. Мне следовало разбудить их ипотребовать объяснений. Но их обман вызвал у меня такое отвращение… К тому жея, в общем-то, испугалась… наверное, потеряла голову.

– Но что вы сделали?

– Я не стала больше ходить по дому. Я вышла во внутреннийдворик, прошла в калитку, вернулась к парадному входу, который оставалсянезапертым, на цыпочках поднялась в ту комнату, где спала, собрала чемодан испустилась вниз. В холле стоял телефон, и я вызвала такси.

– Вы никого не встретили в доме?

– Нет. Я думаю, все еще спали.

– И вы уехали на такси?

– Да, я сняла номер в гостинице «Миллбрей», позавтракала и…Понимаете, сначала я хотела сесть на первый же самолет, улетающий вСан-Франциско, а потом… Не могу объяснить, мистер Мейсон, но у меня нехорошеепредчувствие, словно мне угрожает опасность… Мне кажется, они собираютсязаявить… будто бы я совершила что-то нехорошее… Очень скверное предчувствие.

– Возможно, для него есть основания, но не исключено, что инет никаких, – сказал Мейсон. – Но сейчас вам остается лишь одно.

– Что?

– Нанести удар первой. Когда вас что-то тревожит и вы незнаете, что делать, – переходите в атаку. Кому-нибудь известно, что вы нашлипечатный станок и конверты?

Она покачала головой:

– Я уверена, что никому, мистер Мейсон. Оба они или спали,или уехали провожать Роберта. В доме было совершенно тихо. Вечером они сказали,что я могу спать сколько захочу. Меня разбудят, когда подойдет времяотправляться к адвокату.

Мейсон обдумал ситуацию.

– У нас в активе печатный станок и конверты с вашим адресом,– сказал он. – Их, по крайней мере, мы можем принимать как реальный факт –конечно, если вы все рассказали откровенно.

– Ну, конечно. И что вы собираетесь предпринять?

– Свяжусь с почтовым агентством. Но прежде надо проследить,чтобы со станком ничего не случилось. А затем мы заставим Лоррейн Дженнингсобъяснить, каким образом эти письма попадали к вам.

– Я думала, мне самой следует это сделать, но все произошлотак внезапно. И все-таки, наверное, надо было потребовать у них объяснений.Может, вы им позвоните…

– И они сразу же уничтожат доказательства, – возразилМейсон. – Нет, мы сейчас отправляемся прямо к ним, забираем эти доказательства,а потом миссис Дженнингс может приступать к объяснениям, как получилось, чтоона вздумала посылать вам письма.

– Мне надо туда идти, чтобы показать полицейским, что и гденаходится? – спросила Норда Эллисон.

– Да. Я тоже отправлюсь вместе с вами. Но мы окажемся там доприезда полиции.

Глаза Норды внезапно наполнились слезами.

– Спасибо вам, спасибо! – воскликнула она. – Спасибо, мистерМейсон! Вы… вы такой замечательный!

Мейсон затормозил перед домом, на который указала НордаЭллисон.

– Несомненно, они уже встали, – заметил адвокат. – Я видел,как кто-то прошел мимо окна.

Мейсон открыл дверцу машины и помог выйти Норде Эллисон иДелле Стрит. По залитой цементом дорожке они приблизились к крыльцу. Адвокатпозвонил.

Дверь открыла Лоррейн Дженнингс.

– О господи! – воскликнула она, – Что с вами случилось,Норда? Мы думали, вы спите, и старались вас не беспокоить. В конце концов яотправилась в вашу комнату и тихонько постучала. Вы не ответили, тогда яприоткрыла дверь и обнаружила, что вас нет. И вашего чемодана тоже, и остальныхвещей… Что случилось? И… кто эти люди?

– Меня зовут Перри Мейсон. Я адвокат, – представился Мейсон.– Это Делла Стрит, мой секретарь.

У Лоррейн Дженнингс от удивления открылся рот. На мгновениеона потеряла дар речи, но затем крикнула через плечо:

– Бартон!

– Что, дорогая? – послышался из глубины дома мужской голос.

– Иди сюда, – позвала Лоррейн. – Скорее… хотя, нет, неторопись. Я совсем забыла о твоем артрите.

Лоррейн Дженнингс быстро повернулась к Норде: